Он отлично выспался сегодня, и рука сама двигала кистью, вырисовывая странный и непонятный узор, похожий на рисунок ребенка. «Жоан! Спускайся обедать, дорогой!» - вдруг услышал он. Давняя привычка заставила его взглянуть на настенные часы. Да, пора обедать! Несмотря на вдохновение, Жоан привык здесь, на Майорке, все бросать, когда Пилар звала его к обеду.
Он спустился в сад, где, как обычно в последние несколько лет, был накрыт стол, а над столом хлопотала его Пилар. «Моя жена — мой идеальный партнер. Без нее я навсегда остался бы потерянным в этом мире», — скажет он позже.
— Сегодня утром привезли просто великолепную ораду – называя дораду на каталанский манер, сказала Пилар. – Ты только посмотри, что получилось! Я запекла в соли две рыбки.
— Рыбки? – шутя спросил Жоан. – Да это просто рыбины! «Рыбки» были, действительно, удивительно большого размера для дорады.
Стол был накрыт довольно просто, несмотря на то, то Жоан уже был известным художником и его работы стоили немалых денег. На столе рыба, каталонский хлеб с помидорами, оливки разных сортов и бутылка белого сухого вина из Байш Камп – района провинции Таррагона. Именно там, в Мон-Роч-дель-Камп, находится фермерский дом семьи Миро («Мон-Роч внушает мне большой энтузиазм, и я рисую как сумасшедший» - напишет он).
Обед был прерван неожиданным телефонным звонком.
— Ешь, ешь, я сама, - воскликнула Пилар и, встав из-за стола, направилась в дом.
Вдруг из дома донесся истошный крик жены - «Жоан, Жоан». Бросив вилку и нож, Жоан ворвался в дом.
— Что случилось, Пилар? – увидев рыдающую жену, закричал Жоан. – Кто звонил? Не молчи же!
— Звонили из больницы, – сквозь слезы только и смогла произнести Пилар. Долорес попала в автомобильную аварию. Ее протаранил поезд на переезде в Мон-Роч-дель-Камп. Она в Таррагоне, в больнице «Monegal».
— Значит жива? – спросил Жоан. – Одевайся! Поспеши Пилар, - Жоан понял трубку и стал набирать номер. Диск телефона мгновенно прокручивался назад. Послышались гудки.
— Диспетчерская слушает, – ответил голос на том конце провода.
— Это Жоан Миро, – выпалил Жоан. – Такси!
— Уже выезжает, сеньор! Куда направляетесь?
— В порт!
…1967 год. Больница Красного Креста в Таррагоне. Над женской фигурой, находящейся в коме, склонились Жоан и Пилар. Больная не двигалась. Дверь в палату открылась и вошел доктор Рафаэль Орозко.
— Рафаэль! – взмолился Жоан. - Прошу вас, спасите ее!
— Мы делаем все возможное, - ответил доктор. Позже он сообщит прессе, что Миро во время визита пообещал пожертвовать уникальный гобелен для Красного Креста в знак благодарности работе медперсонала.
Долорес спасут. Она проживет до 74 лет и до последних дней будет почетным президентом и членом правления фонда Жоана Миро в Барселоне и фонда Пилар и Жоана Миро на Майорке.
Жоан Миро, величайший художник-абстракционист, чьи картины продаются на аукционах за десятки миллионов евро, сдержал свое слово. В благодарность за оказанное внимание в 1970 году Миро подарил Красному Кресту Таррагоны свой гобелен. Этот гобелен «Tapís de Tarragona» был сделан Жоаном Миро совместно с мастером-гобеленщиком Жозепом Ройо. Они изобрели экспериментальную технику, в которой использовалась шерсть разной толщины.
С 1970 по 1980 год было изготовлено 7 гобеленов большого формата и 32 гобелена малого формата. Самый известный - гобелен 1974 года для Международного торгового центра, работа размером 6 на 10 метров и весом 4 тонны. Был уничтожен во время атаки террористов на здания Международного торгового центра в сентябре 2001 году.
Будете в Таррагоне – не пропустите!
Мария Восканян / Гид и искусствовед в Испании
Лекции об искусстве и каталонском модерне
